 |
||||||||
В
историческом центре Петербурга, неподалеку от Летнего сада и Пантелеймоновской церкви есть уникальное в своем роде место
- фотокабинет Миши Бурлацкого, занимающегося
съемкой по технологии середины XIX века. Метод мокроколлодионной фотографии, который
иногда называют более поэтичным словом "амбротипия"
(с др. греческого "бессмертный отпечаток"), был изобретен
в 1851 году Фредериком Скоттом Арчером и быстро
завоевал популярность среди фотографов благодаря более простой и дешевой
технологии получения изображения. Так, в середине XIX столетия, когда развитие научно-технического
прогресса еще только набирало скорость, изобретение Арчера
позволило тысячам обывателей соприкоснуться с волшебным достижением
науки, фотографией. С этой точки зрения фотокабинет
Миши Бурлацкого - машина времени, обращенная в прошлое. Старинный метод
диктует свои условия и свои темпы, замедляя течение времени и урезонивая
пресыщенный новейшими технологиями ум. Здесь нет смысла торопиться,
зато есть возможность задуматься, наблюдая завораживающий ритуал съемки.
Стоит ли удивляться, что и сам хозяин фотокабинета
- человек талантливый и незаурядный? Миша Бурлацкий родился в артистической семье.
Отец его был оперным певцом, обладал ярким лирико-драматическим тенором.
Мать, инженер-экономист по профессии, всю юность провела на галерке
филиала Большого, была влюблена в оперу и знала ее не хуже своего будущего
мужа, с которым познакомилась случайно, на свадьбе у подруги, не подозревая,
что он подающий надежды студент «Гнесинки».
Это была встреча, предначертанная судьбой, и любовь с первого взгляда.
Сохранилось несколько записей, поставив которые в проигрыватель, Миша
оставляет нас за круглым кухонным столом и уходит, чтобы не услышать
неуместных и ненужных теперь замечаний. Это слишком
личное. Мы слушаем, затаив дыхание, поддавшись магии голоса,
звучавшего на оперных сценах несколько десятков лет назад, и в голову
приходит мысль, что это тоже своего рода чудо, к которому мы привыкли
настолько, что воспринимаем как данность. Наверное, именно отец, а скорее,
мамино отношение к работе мужа, задали сыну высокую творческую планку,
ведь, хотя Миша сознательно не стремился к творческой профессии а, закончив школу, поступил на биофак, жизнь так или иначе постоянно
возвращала его к искусству. Вообще, кажется, в его жизни, как будто
по наследству от родителей, знаки судьбы, обычно размытые и невнятные,
читаются особенно явно. Вернувшись из армии, Миша
начал работать с горьковской рок-группой «Движение»,
позднее трансформировавшейся в ВИА "Горизонт" Чебоксарского
завода промышленных тракторов. Как он сам говорит, был "поэтом
в группе, которая играла инструментальную музыку". Занимался всем,
что требовало художественного оформления: светом, костюмами, сценографией,
рекламой. Много работал с фотографами, но сам не фотографировал. И все же он был поэтом. Стихи пришли в его жизнь
вместе с Надей, его второй женой. Пришли сразу и неожиданно, перевернув
жизнь и сделав его совершенно другим человеком. Все годы, проведенные
вместе с ней, Миша писал, как дышал, целыми строфами, порой без помарок
и исправлений, отдаваясь неведомому дару, как Мастер, оберегаемый своей
Маргаритой. Когда Нади не стало, он по инерции писал еще несколько лет.
А потом ушли и стихи. Так же внезапно, как и появились, оставив в душе
двойную пустоту. Это было в 2004 году. Через год Миша взял в руки камеру. Ничто не прошло даром, не пропало, не ушло в
песок, а накопилось, возмужало и вылилось в новом виде творчества. Композиционная
выверенность, театральное (сценическое) видение
кадра, феноменальная игра деталей, объединенные
философским мироощущением и так присущим ему хулиганским, иногда даже
черным, юмором с непременной ноткой сарказма, позволили выработать свой
индивидуальный стиль. Очень быстро
Бурлацкого признали как «гуру» своего дела, хотя сам он считает, что
в его "картинках" нет и десятой доли того, что было в "стишках".
Но это и неудивительно, ведь вначале было Слово. Амбротипией Миша Бурлацкий заинтересовался еще до того, как начал фотографировать. В 2003 году наткнулся на работы известного мастера мокроколлодионного процесса Стефана Беркмана. Стиль Беркмана, объединивший уникальную технику фотографии с режиссерским мышлением, ошеломил. Беркман создал серию работ, в которых соединял выдуманные, часто фантастические, сюжеты с досконально точной реконструкцией образов викторианской эпохи. Это было очень близко. Поэтому, когда появилась возможность попасть на семинар по амбротипии,
Миша ехал туда
с четким осознанием того, что будет этим заниматься. Что собой представляет мокроколлодионный процесс? Коллодий - это раствор целлюлозы
в эфире с добавлением спирта. Он обладает хорошей адгезией - свойством
прилипать ко всему, прочностью и прозрачностью. В эту смесь добавляются
специальные соли - соли металлов галогенидов. Приготовленная таким образом
эмульсия льется на стекло, после чего стеклянная пластина погружается
в раствор нитрата серебра, где происходит образование галогенидов серебра.
Далее стекло экспонируется в камере
большого формата, в результате чего в галогенидах серебра происходит
восстановление металлического серебра. Пластина проявляется и фиксируется.
Процесс называется мокрым именно потому, что светочувствительная эмульсия
сохраняет свои свойства до тех пор, пока она влажная. Как только она
высыхает, проявитель уже не может проникнуть внутрь эмульсионного слоя,
и процесс останавливается. Поэтому фотографу приходится работать в ограниченном
временном интервале, где-то 7-10 минут. Кстати, многие фотографы используют
свойства эмульсии для получения определенных художественных эффектов,
намеренно воздействуя на еще влажный слой. Однако Миша предпочитает
снимать так, как снимали фотографы более ста пятидесяти лет назад -
стремясь к получению максимально чистых и четких изображений. Мокроколлодионные
пластинки обладают большой разрешающей способностью
Это свойство долго позволяло амбротипии
занимать свое место в полиграфии: еще относительно недавно этот метод
применялся при фотографировании штриховых оригиналов, где требовалась
высокая точность передачи деталей изображения. Правда, мокроколлодионные
слои чувствительны не ко всем цветам, эмульсия хорошо "видит"
только цвета спектра от зеленого к фиолетовому,
и эту особенность также необходимо учитывать при съемке. К тому же,
существует очень много факторов, которые могут повлиять на протекание
химических реакций и, соответственно, на конечное качество изображения.
В общем, процесс достаточно сложный, требует знаний и мастерства, что,
тем не менее, также не гарантирует результата, и эта непредсказуемость
делает съемку еще более захватывающей и увлекательной. Конечный продукт
съемки - стеклянная пластина с
изображением, которая является
негативом на светлом фоне и позитивом на темном, так как серебро на
прозрачной пластине работает не только на просвет, но и на отражение.
Можно просушить пластину, покрыть ее лаком со стороны эмульсии и черной
краской со стороны стекла, и вы получите готовое изображение, которое
может храниться в неизменном виде практически вечно. Можно не красить
обратную сторону пластины, а положить на подложку из черного бархата,
тем самым, сохранив ее как негатив для последующего тиражирования изображений. На вопрос о материальной стороне дела Миша отвечает
уклончиво. Достаточно сложно было преодолеть начальный период, потребовавший
ощутимых денежных затрат, да и химические компоненты для съемки, которых
насчитывается около пятнадцати, добыть не так-то просто. О каких-то
серьезных заработках речь не идет, "карма не позволяет", -
смеется Миша. В России отсутствует институт артменеджмента,
и нет достаточно развитой культуры потребления искусства. Интерес есть,
идей масса, не хватает грамотных организаторов, которые могли бы соединить
это все в цельный проект, в котором художественная сторона была бы уравновешена
с финансовой. Пока же все попытки это сделать заканчивались
в ущерб одной из двух составляющих. Были выставки, кое-что попало
на фотоконкурсы и было напечатано в журналах, многое можно увидеть
в интернете, но серьезное продвижение своих работ требует времени,
сил, а, главное, желания. Пока же его нет, есть только желание творчества.
Идея создать фотокабинет по образу тех, что
существовали в девятнадцатом столетии, видимо, родилась как раз после
нескольких таких попыток. Хотелось не просто снимать портреты, а дать
возможность людям ощутить дыхание времени, как можно точнее воссоздать
дух той эпохи, когда был изобретен мокроколлодионный
процесс. Ради этого Миша Бурлацкий оставил Москву и перебрался в Санкт-Петербург,
на улицу Пестеля, в историческую часть Северной столицы, которая активно
застраивалась как раз в позапрошлом столетии.
Миша не теряет творческого оптимизма. В планах - приобретение
новой камеры и увеличение формата фотографий, работа над печатью изображений
со стеклянных негативов по технологии того же времени. Следующий шаг
- выбраться на пленэр, поснимать сюжетные фотографии в окружении исторической
архитектуры, которой так богат Петербург. В 2010 году Миша ездил в фотоэкспедицию
по Израилю, где заснял на амбротипы
около двух десятков святых мест, причем снимать приходилось иногда в
совершенно неподходящих условиях. Есть вдохновение, есть идеи, есть
возможности и желание их реализовывать, и это главное. Жизнь - процесс
творческий. Ольга Волкова Использованы
материалы с сайта М. Бурлацкого http://www.photocabinet.ru
|
||||||||
