В соответствии с Законом Российской Федерации о закрытых административно-территориальных образованиях (ЗАТО), принятым в 1992 г., к этой категории было отнесено 47 поселений, насчитывавших в общей сложности около 1,5 млн. жителей. 10 из них находились в ведении Минатома (бывшего Минсредмаша) и 37 - в ведении Минобороны РФ. Тогда же, в 1992 году, была создана Ассоциация закрытых административно-территориальных объединений.

По своей функциональной структуре “закрытые города" принадлежали к городам нового типа, характерным для эпохи НТР. Их основу составляли НИИ, КБ, опытные заводы, испытательные полигоны. Научный поиск, уникальные технические решения, позволившие выйти на передовые позиции в технологии производства, самое современное техническое оборудование и оснащение лабораторий, высококвалифицированные кадры ученых, инженеров и рабочих, спаянных многолетней совместной работой в слаженные коллективы, способные выполнять самые сложные программы, - все это обусловливало исключительно высокий, чтобы не сказать выдающийся или уникальный, научно-технический и опытно-производственный потенциал закрытых городов, зачастую опережающий или во всяком случае не отстающий от западных аналогов. Нередко в закрытых городах размещались соответствующие их профилю высшие, а также средние специальные учебные заведения, что позволяло успешно решать и кадровые вопросы. В свою очередь, это определяло и особенности структуры их населения - высокий процент лиц с высшим образованием.

Все эти города находились на особом режимном положении, их “закрытость” была и остается отнюдь не метафорой, а физической реальностью. Их окружали и окружают контрольная (или контрольно-следовая) и запретные зоны, а сам их периметр обнесен двойными-тройными ограждениями (в том числе из колючей проволоки), внутрь которых попасть можно было только через контрольно-пропускные пункты. В географическом, не говоря об административном и практическом смысле это ставило их жителей в состояние изоляции, а сами города - выключало из жизни окружающего района.

Своего рода компенсацией за сложности и неудобства, вызванные закрытостью от внешнего мира, служили неплохие, по советским меркам, условия жизни в закрытых городах. Они строились по индивидуальным, специально разработанным планам и характеризовались четкой планировочной структурой и высоким уровнем благоустройства.

В них не было типичного советского дисбаланса между производственной и жилой застройками (обычно разделенными санитарно-защитной зоной), как и между собственно жильем, сферой обслуживания и зелеными зонами отдыха, поддерживался повышенный уровень товарного снабжения, что, в условиях планово-распределительной системы и повсеместного дефицита, имело первостепенное значение.

Специфической особенностью закрытых городов была их высокая специализированность, сосредоточенность на своей конкретной функции. Вокруг “стержневого” производства (или вида деятельности) группировались некоторые другие - вспомогательные и сопутствующие, мощные и тоже специализированные строительные организации. Пределы развитию градообразующих и градообслуживающих функций ставил все тот же режим секретности, трудносовместимый с развитием нормальной городской структуры.

Более полувека назад произошло событие, которое оказало влияние на всю международную жизнь и превратило нашу страну в мировую ядерную державу: 29 августа 1949 г. под Семипалатинском советские физики успешно испытали первое атомное устройство. Четырехлетняя монополия США на атомную бомбу закончилась.

К середине 1946 г. решением советского правительства на территории знаменитого Саровского монастыря и в его окрестностях было создано сверхсекретное конструкторское бюро для разработки отечественного атомного оружия (КБ-11).

Формирование коллектива и выполнение намеченной программы исследований шло параллельно. Немедленно начались активные мероприятия по строительству, набору кадров, организации научных, конструкторских, производственных и других подразделений.

Уже в 1947 г. в КБ-11 работало 36 научных сотрудников. Они были откомандированы из различных институтов, в основном из Института химической физики, Лаборатории № 2, НИИ-6 и Института машиноведения Академии наук. Только некоторые из них имели многолетний опыт работы. Но основная часть занялась научно-исследовательской работой уже после окончания войны и демобилизации в 1945 г. В 1947 г. в КБ-11 числилось также 86 инженерно-технических работников. В лабораториях и отделах были развернуты экспериментальные и конструкторские работы. Люди трудились с увлечением, не жалея сил. Была создана атмосфера полной свободы творчества, которая способствовала успешному решению сложнейших научно-технических задач и раскрытию талантов наиболее способных сотрудников, из которых со временем выросли выдающиеся ученые и руководители.

Утром все спешили в лабораторные помещения завода № 1. Специальный лабораторный корпус еще предстояло построить. Как и многое другое в этом бурно разраставшемся засекреченном городе. Предстояло проложить многокилометровые магистрали. А пока идущие на работу люди месили глубокий придорожный песок. И вокруг — никакого асфальта.

В свободное время, тем более по праздникам, молодежь (а тогда все были очень молоды!) встречалась с новыми друзьями, веселилась, устраивала застолья. В сухой жаркий день, вдыхая ароматный воздух, настоянный на разнотравье и в сосновом бору, люди гуляли по заповедным лесам, окружающим город, отдыхали на реке, собирали грибы. Возвращаясь в город, не могли налюбоваться возвышающимися на холме церквами монастырского ансамбля. Зимой катались на лыжах. Вскоре на объекте открылась собственная лыжная база.

Бытовые условия были вполне удовлетворительные. Сотрудники питались в хорошей столовой. Получали продовольственные карточки высшей категории (карточная система в стране была отменена в 1948 г.). Были довольно приличные обеды — никакого сравнения с Москвой. Подавали даже пирожные — “тарталетки по-соколовски” (по фамилии директрисы столовой). Кроме обедов научные работники получали еще и “летный” паек, в который входила колбаса и невероятные по тем временам деликатесы. Как правило, этот паек отправлялся остававшимся в Москве семьям. Зарплата начислялась по высшим ставкам, причем некоторым работникам платили еще и надбавки — вплоть до 100%.

Руководство ядерного центра сразу добились, чтобы кинофильмы в Сарове шли “первым экраном”. Любая редкая по тем временам и, как правило, по настоянию Ю. Б. Харитона поездка в Москву сопровождалась посещением Большого и Малого театров с непременным обсуждением увиденного по возвращении домой...

Каждый из новоселов по-своему переживал первые впечатления. Многим после разрушенных городов и сожженных деревень, после перенесенной оккупации, когда людей уничтожали в концлагерях и в гетто, а миллионы погибали от голода и холода, уже не казалось, что они, очутившись в обеспеченном “оазисе”, хотя и за колючей проволокой без права выезда и въезда, живут в отсутствие свободы. Они не воспринимали особый режим в создаваемом институте как нечто излишнее.

Однако с первого дня создания КБ-11 был полностью “отстроен” и установлен важнейший элемент жизни на объекте — очень строгий режим секретности. Бьл период, когда не выпускали даже в отпуск и за это платили особую денежную компенсацию.

Сейчас Сарово -это Российский Федеральный ядерный центр.

По материалам книги "История советского атомного проекта" С.-Петербург, 2002 и страниц интернета.