25 мая 2005 года состоялся очередной митинг протеста работников науки Санкт-Петербурга и Ленинградской области. На митинге были заявлены требования, адресуемые Президенту и Правительству РФ. Сегодня с нами делится своими размышлениями участник митинга, сотрудник ПИЯФ, доктор физ. мат. наук Тимковский Андрей Леонидович.

Я позволю себе повторить и развить основные положения моего выступления на митинге сотрудников научных учреждений Академии наук в Санкт-Петербурге 25 мая. Я выступал и как научный работник, проработавший в академической лаборатории более 40 лет, и как представитель Санкт-Петербургского союза ученых, с Координационным советом которого было согласовано мое выступление.

Речь идет об объявленном правительством пересмотре концепции участия государства в управлении государственными учреждениями, осуществляющими свою деятельность в сфере науки (то же самое провозглашается в области образования, здравоохранения и культуры) и о реформировании Российской Академии наук. Это во многом связанные темы, но я говорил в основном о фундаментальной науке и об академических научных учреждениях.

Министр образования и науки РФ А.А.Фурсенко провозглашает, что смысл реформы науки исключительно благой, он состоит в том, чтобы сделать нашу науку «конкурентоспособной и окупающейся». Ну, делать ее конкурентоспособной не нужно. Очень многие направления нашей науки достаточно конкурентоспособны. Иначе наши ученые не пользовались бы таким спросом за рубежом. (Кстати, это говорит о том, что и образование наше все еще во многом – пока еще – превосходит западное!). Уже упоминалось многими, что затраты финансов на работу, составившую предмет публикации в международном научном журнале, у нас в несколько раз ниже, чем в США. Строго говоря, нужно только способствовать развитию, усилению конкурентоспособности нашей науки.

В общем, квинтэссенция планируемой реформы российской науки заключается во внедрении в науку рыночных отношений. Об этом нам говорится уже лет 15, но вот теперь, наконец, реформаторы заговорили совсем уже решительно. Смею утверждать, что заявляющие об объединении науки и рыночных принципов не знают ни науки, ни рыночных принципов! (Если только за всем этим вообще не кроется некое лукавство, имеющее в виду совсем иные цели, не относящиеся к укреплению позиций науки). Как живет и действует человек (хозяин!) в соответствии с принципами рынка? Он что – продаёт всё, что только можно, и на всем старается «зашибить копеечку»? Да ничего подобного! Это был бы не хозяин, а крохобор. На самом деле он старается заработать на том, что быстро даёт прибыль, но при этом вкладывает деньги (какое-то время, вроде бы, в убыток себе) в то, что не прибыльно сегодня, но что завтра или послезавтра даст десяти-, стократную прибыль!

Если говорить о других странах, то так в свое время поступила Южная Корея, создав в короткий срок на дешёвых и быстро окупающихся производствах необходимую денежную массу и вложив ее в развитие научного потенциала и инвестировав в наукоемкие сферы хозяйства.

Поэтому: если кто-то говорит, что у него недостаточно средств для нужд науки, что наука должна сама зарабатывать деньги на свои нужды, что чем-то в науке придется пожертвовать, чтобы удовлетворить потребности оставшейся части, он осознанно или по недомыслию, но ставит под удар всю науку и, в итоге, завтрашний экономический потенциал страны, ее благоденствие и безопасность. Да, должно давать экономический эффект то, что возникло в итоге научных разработок и стало, становится или обещает стать технологией, но это – прикладная ветвь науки, а ее базовая, фундаментальная наука в принципе убыточна с точки зрения сегодняшнего дня. Я поговорю дальше о том, что такое наука, чем она движется и что ей нужно.

Но сейчас не могу еще не сказать о том, что если таковы позиции наших реформаторов по отношению к естественным, экспериментальным наукам, то гуманитарные науки – история, философия, культурология, искусствоведение, экономические, наконец, науки – это все вообще для них обуза. В крайнем случае – пусть ищут спонсоров. Мыслительные способности общества? Размышления о путях развития человечества? История материальной и духовной культуры человечества? Экономические законы? Да кому все это нужно? Они знают все сами, лучше всех! А ведь помните, А.Галич пел: «А пуще всего бойся того, кто скажет, что знает, как надо!»

Я не могу отделаться от ощущения, что проповедник таких взглядов министр А.А.Фурсенко – не истинный научный работник, а всего лишь менеджер от науки, что его интересует только тот результат научного поиска, который можно продать. Такая позиция не может быть результатом эволюции настоящего научного работника, и закрадывается у меня подозрение, что это его исконное кредо, что так он думал всегда, что именно на этом он поднялся «наверх» в этой нашей смутной жизни.

Ну вот, теперь давайте поговорим о науке. Чем движется наука? Я имею в виду основы, поиск основных закономерностей устройства Мира, установление научной Истины. Да только личным интересом, любопытством, любознательностью ученого. Ученого нельзя заставить заниматься наукой, нельзя нанять. Интерес у него есть (а если уж нет – то, что же делать, – это не научный работник, в лучшем случае это – околонаучный менеджер). Кстати, иногда ученые, даже достаточно крупные, оказываются прекрасными менеджерами. Но это дополнение, в первую же очередь они – ученые. И если интерес есть, то даже голодный, даже нищий – но ученый старается продолжать заниматься наукой. Помните анекдот (жизненный!) времён Ельцина: ученым денег не платят, а они все равно на работу ходят; может быть, с них за вход брать деньги? Это тяжкий крест, судьба, если хотите. Но лишение права и возможности искать истину – это уже трагедия для ученого. Так что помогать, поддерживать – надо.

Теперь мы переходим к вопросу: а кого же поддерживать? Вот что нам говорят «реформаторы»: «Мы согласны, что зарплату ученым надо повысить. Вот мы и повысим, во много раз. Но всем не сможем – вы уж сами решите, кому повысить, а кого выгнать». Ну и кто же будет делать выбор? Начальство? Даже если предположить абсолютную честность (хм…!), кто поручится, что именно это исследование закончится успехом, открытием? И ведь даже сам ученый не может быть полностью уверен в предстоящем успехе. «Хлеб науки горек». В прошлом году на Нобелевских чтениях в Санкт-Петербургском научном центре РАН выступал Ч.Таунс, удостоенный Нобелевской премии вместе с нашими Басовым и Прохоровым за разработку квантовых генераторов. Так он с усмешкой вспоминал, как его начальники в свое время пытались прекратить ему финансирование и уволить его! А «школа папы Иоффе»? В 20-е годы, в разруху, в нищее время молодые люди «играют» в ядерную физику. И Иоффе их поддерживает! А нищее государство, кстати, выделяет валюту на покупку заграничной аппаратуры! Кто тогда предвидел, когда и что именно станет технологией, энергетикой, оружием? Еще в 30-е годы раздавались голоса начальства: «а не пора ли Игорю Васильевичу Курчатову оставить странные занятия каким-то ядром и обратиться к нуждам народного хозяйства?»

Новая научная истина – на то она и новая – долго обретает признание даже в чисто научных кругах, даже среди единомышленников. И чем она новее, тем труднее. Она ведь входит в некое противоречие с устоявшимся, привычным. Известно, что когда Барбара МакКлинток открыла перемещающиеся, мобильные гены, ее коллеги были полны скепсиса и даже иронизировали над ней. А через 20 лет это, наконец, подтвердили и признали, и она получила Нобелевскую премию!

Много лет назад я читал, что мощная американская химическая фирма «Дюпон» содержала огромный научный центр (что-то около тысячи сотрудников). И научные сотрудники сами определяли темы своих работ. Мудрое руководство компании считало» во-первых, руководствующийся собственным интересом ученый спокоен, раскован и быстрее придет к важным результатам; и второе: из тысячи сотрудников какие-нибудь 5-6 (статистика!) откроют принцип, который ляжет в основу новой, прогрессивной, сулящей огромный барыш технологии. Но кто именно? Этот? Этот? Никто же не знает заранее! Нужно позволить работать спокойно всем, а там уж кто поймает жар-птицу? – кто-нибудь да поймает!

И вот что еще необычайно важно. Да, личный интерес ученого – условие необходимое. Но недостаточное! В науке не менее важно постоянное общение, научный коллектив, обмен информацией. В этом общении, обмене информацией неоценима роль пожилых, опытных ученых. Контакт, постоянное сотрудничество с ними – необходимое условие формирования молодых ученых, их профессионального роста. Нужна научная аппаратура – часто дорогостоящая. Но нужны и те, кто научит ею пользоваться, кто раскроет все секреты сложного физического, к примеру, метода. Нужны библиотеки (и не только электронные!). Нужны семинары. Нужны поездки и контакты с нашими и зарубежными учеными. Нет столичной и провинциальной науки. Есть Наука. И есть финансирование – столичное (кстати, даже оно недостаточно) и провинциальное. Ученый, сидящий в библиотеке, спорящий на семинарах и задающий ехидные вопросы коллегам, время от времени ставящий опыты и иногда публикующий статью – кто скажет, насколько он полезен? А может, его вопросы побудят коллегу к открытию? А может, он сам сделал открытие, и на его единственную статью завтра начнут ссылаться все специалисты в этой области? А ведь теперь его уволят – ну и кто за это ответит?

После всего сказанного (а сколько еще можно было бы сказать!), думаю, должна быть понятна цена провозглашаемого А.А.Фурсенко и иже с ним принципа. Вот он в очищенной от словесной шелухи форме: Выгнать старичье, приманить молодежь деньгами, «кинуть им бабки» – и наука пойдет, как на дрожжах. И невдомек властям предержащим, что такой пошлый подход просто разрушит науку. Нет, не понимают. Вот ведь даже Президент не так давно спрашивал у академиков (и Нобелевских лауреатов в их числе): «Мы вам увеличили финансирование вчетверо – а где же открытия?». Ну вот, и он туда же… Что же: «стулья против денег»? (Кстати, финансирование увеличили вчетверо, после того как до этого в пятьдесят раз сократили).

И помяните слова ученых: сделаете так, и завтра наша наука вообще кончится. А может быть, вам наука вообще не нужна, в натуре?

Вопрос о взаимоотношениях и взаимопонимании науки и общества – вопрос непростой, он требует исследования и осторожного, взвешенного подхода. Тут бы иметь возможность это обстоятельно обсуждать в научном сообществе, тут бы мнение ученых учитывать!

Что на самом деле нужно нашей фундаментальной науке? Ведь, конечно, у нее есть и серьезные трудности, и серьезные недостатки. И в первую очередь, конечно, у самой Академии наук. Да, управление наукой бюрократизировано. Да, есть, конечно, и здесь своя коррупция, своя «мафия». Да, много слабых, провинциальных (не по географии, а по сути) исследований, много «неспешной» научной жизни. Да, многие руководители институтов отнюдь не выдающиеся ученые. Но все же Академия наук (а ведь во многом благодаря своей, вроде бы, архаичной, несовременной структуре) просуществовала без малого 300 лет, и не просто просуществовала, а пережила массу общественных катаклизмов и осталась выдающейся научной организацией! Поэтому нужно не реформирование (ух, какое гнусное слово!) фундаментальной науки и Академии наук, а ее адаптирование, подстройка к нашим новым реалиям.

Да, нужно повысить зарплату ученым. Но не в десятки раз, а в разумных пределах (ну, скажем, вдвое…). Нужно восстановить и увеличить финансирование работы Библиотеки Академии наук, ее институтских филиалов, других научных библиотек. Нужно выделить средства на приобретение научного оборудования и реактивов. И нужно не драть с научных учреждений плату за пользование землей, зданиями и оборудованием, а передать все это им в долгосрочное безвозмездное пользование! И лучше всего было бы придать научным работникам (хотя бы начиная с кандидатов наук) статус госслужащих – и уж хотя бы при определении размера пенсии. Это, в частности, решило бы вопрос о безболезненном уходе по возрасту из науки уставших и уже не очень полезных для дела ученых. Таким образом, речь идет об установлении гарантированного базового финансирования научной деятельности в области фундаментальной науки. По оценке многих моих коллег, речь должна была бы идти о нескольких процентах (многие склоняются к 4%) ВВП, а не о долях процента, как сейчас. Но все равно это ни в какое сравнение не идет с финансированием небоеспособной армии и правонарушающих органов, а с учетом доходов от продажи нефти, да еще учитывая важность для будущего страны, – совсем немного! Помните: «скупой платит дважды»?

Но к базовому финансированию (гарантированному!) нужно добавить грантовое, конкурсное финансирование особо интересных, может быть, перспективных научных исследований. При этом грантовое финансирование должно не заменять (как это пытаются провозглашать А.А.Фурсенко и его помощники), а дополнять его. Нужно не два фонда, а много, эти фонды не должны быть бюджетными (как сейчас РФФИ и РГНФ). Это значит, что вот в этой сфере нужно перенять полезный зарубежный опыт и выработать четкие, проверяемые, юридически обоснованные принципы честного формирования и расходования средств таких фондов, поддерживающих науку (и образование, культуру, здравоохранение). Но это слишком сложная и больная тема, требующая специального обсуждения. Можно посвятить ей следующую публикацию. Во всяком случае, и здесь мнение научного сообщества было бы неоценимо. Отдельная тема: нужно ли разделять фундаментальную и прикладную науку? Думаю, абсурдно было бы принять однозначное решение. Наверное, нужны разные формы. Во всяком случае, автор научной идеи, которая к тому же оказалась применимой в практике, должен был бы участвовать в ее продвижении (или контролировать его), получать свой процент прибыли и использовать его для развития своих чисто научных исследований. Но опять же это тема, требующая отдельного рассмотрения.