• Портрет ученого

13мая 2001 года погиб в автокатастрофе выдающийся реакторостроитель профессор Е.И. Игнатенко. Евгений Иванович прожил яркую жизнь – два десятка лет он был моторманом ядерной энергетики, запускал водо-водяные реакторы, ликвидировал последствия чернобыльской катастрофы, строил г.Славутич, защитил докторскую диссертацию объемом 1200 страниц, написал несколько книг, посадил много деревьев, вырастил двух парней и дочь, которая вполне сойдет за третьего парня...

 Это был большой и нестандартный человек. Он мог надеть водолазный костюм и спуститься в ядерный реактор или пройти под чернобыльский РБМК через два дня после аварии. И погиб вице-президент и генеральный директор концерна «Росэнергоатом» в случайном или подстроенном ДТП только потому, что никогда не надевал ремни при самой бешеной езде.

 Где бы ни был Евгений Иванович, душой он оставался в Гатчине, постоянно звонил, регулярно приезжал, чтобы что-то обсудить, попросить подумать, разработать технологию, а чаще, просто так, вдохнуть гатчинского воздуха.

 В далекие шестидесятые годы я выполнял для Б.П.Константинова быстрые исследования на самые разные и, часто, необычные темы. Молодой моряк (Женя Игнатенко учился в Высшем военно-морском училище оружия) возник в Лаборатории короткоживущих и редких изотопов филиала ФТИ в самый нужный момент. Только что звонил Борис Павлович и велел незамедлительно отложить все дела и найти дезактивирующий раствор для удаления полония с поверхностей и матросских тел. Случилось что-то экстраординарное, потому что в те годы Б.П. избегал давать такие задания по телефону. Срочно облучили в реакторе кусок висмута, отогнали из него летучий полоний и стали смывать его с металлов, пластика и рук разными составами. Оказалось, что лучше всего полоний смывается с кожи разбавленным раствором перекиси водорода. А перекись водорода всегда есть у военных моряков. Эта работа заняла на круг дней восемь, но Евгений Иванович вспоминал о ней не раз – она научила его поиску новых технологий.

 Работать с Игнатенко было легко. Он сразу впитал три догмы научной работы: «Один опыт – не опыт», «Не верь авторитетам», «Наука имеет много гитик», - и неуклонно следовал им. Между словами «давайте сделаем» и началом действий у него проходили секунды. Он мог сутками не уходить из лаборатории. Он упорно шел к цели. При этом был очень скрытным человеком – верил, что если скажешь, куда идешь или что будешь делать, то ни пути, ни дела не будет. Речь его была лаконичной, пересыпанной редкостными словами и неожиданными сравнениями без всякой ненормативой лексики. И еще, Е.И. Игнатенко был счастливым человеком. Счастливые люди – это люди с особым, светлым состоянием души. Сам Евгений Иванович утверждал, что они получаются из любимых внуков, воспитанных любящими бабушками.

 В начале шестидесятых годов был период, когда

Б.П. Константинов убедился, что антивещества в ближнем космосе нет, ДД-реакция термоядерного синтеза недостижима, а ДТ-реакция опасна и сложна в реализации. Тогда он решил «разобраться» с солнечной энергетикой. Заключение его известно: солнечные батареи с аккумуляторами не будут окупаться; солнечную энергию нужно запасать в древесной массе быстрорастущих растений; солнечную энергию нужно использовать для добычи и получения пресной воды – это заметно снизит энергетические траты человечества. Воду можно добывать днем, а расходовать в течение суток.

 Перед Игнатенко была поставлена задача разработать процесс экстракционного опреснения морской воды – извлечь пресную воду из соленой в легкокипящий органический растворитель, потом отогнать эту органику и получить в остатке пресную воду. Тогда на стенках опреснительной установки не появится осадок солей.

 Евгений Иванович начал исследование с аминов. Для того, чтобы контролировать движение солей, он измерял электропроводность растворов. Эти эксперименты положили начало серии работ Е.И. Игнатенко по электропроводности эмульсий, когда все зависит не только от того, что мешают - масло в воде или воду в масле, но и от того, как мешают, т.е. от размера капель. Теперь эти работы признаются классическими.

 Е.И. Игнатенко принимал участие в целом ряде исследований Лаборатории короткоживущих и редких изотопов. Они мало интересны для газетной статьи, но мне хочется рассказать об одном полуанекдотичном опыте. Б.П.Константинов помогал морякам подбирать газовые смеси для дыхания на разных глубинах и вел с ними таинственные разговоры за закрытыми дверьми. И вдруг ему пришла в голову мысль, а может ли живое существо жить в атмосфере фтористого углерода и кислорода. Попросил проверить. Мы взяли таз с теплой водой и большой стеклянный колпак. Заполнили его фтористым углеродом и на четверть кислородом. На плавающий плотик положили кусочек хлеба, просунули туда белую мышку и стали смотреть, что с ней будет. Мышка просто сидела на плотике. Мы тоже сидели рядом до последнего автобуса. Утром мышка была жива. Но тут одна разъяренная защитница животных повалила колпак, схватила мышку, посадила ее в коробку с ватой и куда-то унесла. Б.П. доложили, что мышь сутки выдержала.

 В 1965 году, после поездки в Канаду, Б.П.Константинов приступил к работам по созданию энергетики будущего. Основой ее должны были стать реакторы с простым воспроизводством урана-233. Легководную активную зону такого реактора окружает протяженный замедлитель нейтронов из тяжелой воды, за которым располагается бланкет из тория. Его в природе больше, чем урана, и запасов тория хватит энергетике на тысячу лет. При захвате тепловых нейтронов в тории образуется уран-233, который нужно извлечь и направить в активную зону. Для отработки этого процесса в Гатчине началось строительство первого варианта ПИК. Евгений Иванович начал разрабатывать технологию выделения урана-233 из облученного тория. Я рассчитывал, что из него вырастет отличный руководитель Пирометаллургического отдела, но Б.П. рассудил по-другому и пригласил на работу Л.Н.Журавлева, начальника цеха пирометаллургии плутония одного из заводов. А Евгения Ивановича «бросили на ИЗОЛЬДУ».

 ИЗОЛЬДА - это красивая установка для получения короткоживущих изотопов различных элементов. Она находится в CERNe, В Швейцарии. Игнатенко стажировался там четыре месяца, а на самом деле участвовал на равных в проводимых на ИЗОЛЬДЕ экспериментах. В его словах: «…учил французов работать, а француженок любви», - наверно, больше истины, чем бахвальства. Опыт стажировки использовали при создании совершенной отечественной установки ИРИС, которая до сих пор успешно работает в ПИЯФ. И что замечательно, благодаря Евгению Ивановичу, между коллективами ИЗОЛЬДЫ и ИРИСа установились редкие взаимоотношения дружбы и совместных работ.

 По возвращении Игнатенко принимается за составление первой электронной библиотеки химических соединений. Техника тогда была примитивной, данные набивали на перфоленты, электронной машиной служил «Минск». Вся комната Евгения Ивановича была заставлена толстенными справочниками и коробками с лентами. Шесть дней в неделю он приезжал на работу в 7.30 утра и до 11 часов упорно работал, добавляя данные о новых соединениях.

 После смерти Б.П.Константинова ФТИ по «живому» разрезали на две части. Строительство реактора ПИК было приостановлено. Для «химиков» наступали тяжелые времена. Так уж случилось, что Евгений Иванович оказался на должности начальника физической лаборатории Кольской АЭС. Как ученый, прошедший физтеховскую школу, он начал изучать процессы, происходящие в реакторе ВВЭР- 440 и строить математическую модель этого реактора. Ему пришлось включить в расчет цепной реакции тот плутоний, который образуется при захвате нейтронов ураном-238. При каждом делении ядра наработанного плутония выбрасывается в среднем 2,5 нейтрона, которые тут же включаются в цепную реакцию. Выходило, что реакторы ВВЭР могут экономно расходовать уран-235 и работать дольше на одной загрузке топлива.

  Одна плановая перегрузка топлива пришлась на момент, когда никак нельзя было останавливать Кольскую АЭС. В этот драматический момент Евгений Иванович взял на себя всю ответственность за последствия, станция продолжала работать на накопленном плутонии, и все благополучно разрешилось.

 Молодого, талантливого энергетика забрали в Москву, где он возглавил Отдел новых разработок Госкомитета по атомной энергии. Следующее десятилетие было самым счастливым в жизни Евгения Ивановича, он, наконец, получил возможность работать в полную силу. Это были годы бурного строительства АЭС в СССР. Шло оно двумя путями: Минсредмаш строил свои РБМК-1000 с графитовым замедлителем, а  Госатом – свои, совершенные по тем временам ВВЭР-1000.

 Евгений Иванович запускал новые ВВЭР и продолжал разрабатывать компьютерную модель водо-водяного реактора. Выходило, что можно увеличить наработку плутония, если организовать миграцию твэлов внутри реактора. Постепенно у него складывалось представление о ядерной энергетике будущего, которая надолго обеспечит человечество электроэнергией и теплом.

 Основой этой энергетики станут унифицированные реакторы ВВЭР третьего поколения. В них будет осуществляться внутреннее перемещение твэлов для наработки и сжигания дополнительного плутония. Топливом реакторы ВВЭР будут снабжать реакторы БРЕСТ – быстрые реакторы с теплоносителем из расплавленного свинца с добавками. Эти реакторы будут работать на уране-238, которого в природе в 120 раз больше, чем урана-235. В твэлах реактора БРЕСТ, в таблетках из UO₂, накапливается плутоний. Через определенное время твэлы извлекут из свинца и «разденут», т.е. снимут с них оболочку. Таблетки UO₂-PuO₂ поместят в оболочку твэлов реактора ВВЭР, где ядерное топливо сгорит, превращаясь в электроэнергию.

 Этот безоблачный период закончился Чернобылем. Потом Евгений Иванович напишет книгу «Чернобыль: события и уроки», где подробно расскажет, как ради ничтожного эксперимента и за ничтожную мзду, дежурная смена последовательно вытаскивала из реактора регулировочные стержни при отключенной системе аварийной защиты. В результате произошел тепловой взрыв, крышку реактора сбросило, начал гореть графит. Горел он долго и жарко - все поплавилось. 26 апреля 1986 года навсегда войдет в историю, как день беспримерного мужества спасателей, шедших на верную гибель, чтобы локализовать пожар. Три дня правительство замалчивало события в Чернобыле в поисках приемлемой версии причин катастрофы. Сначала решили все списать на взрыв деаэратора новой конструкции, а это непосредственно затрагивало ведомство Е.И.Игнатенко. Он тут же вылетел в Чернобыль, прошел к горящему реактору, убедился, что деаэратор цел и доложил «наверх», что авария произошла из-за внерегламентных действий обслуживающего персонала; сообщил, что под реактором много воды и при просадке активной зоны последует второй взрыв. Мне неизвестны имена двух героев, которые повторили подвиг Матросова, - прошли под реактор, открыли задвижки и выпустили воду…

 Поразительно, но и сейчас находятся люди, которые пытаются переложить вину за аварию с жадных и невежественных энергетиков на конструкторов реактора РБМК.

 Ликвидация последствий аварии пошла по плану, предложенному Евгением Ивановичем. Мне хочется привести его рассказ о последних часах перед эвакуацией на лечение: «Дело было в Чернобыле, в первые дни после аварии. Мы уже разобрались с тем, что произошло, но еще не представляли, что надо делать, чтобы победить катастрофу. Мои мысли были в постоянном движении, но не на все вопросы я знал ответы. Последнюю ночь я спал в гостинице «Полесье» уже оставленного жителями города Припять и мне приснился сон.

 Сумерки. Моросит холодный дождь. Я иду по мокрому вспаханному и истоптанному полю. Мои босые ноги утопают в черноземе и в коровьих лепешках. Я совершенно голый и мне холодно. Меня окружают серые крысы. Они лезут по моим ногам вверх, вырывая зубами куски тела. Пытаюсь резкими движениями сбросить грызунов на землю. Помогает мало… Крысы уже на голове, грызут шею. Ужас и отчаяние охватывают меня. Я просыпаюсь и чувствую, что знаю все, что надо делать…» Утром Игнатенко изложил первую программу действий по ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС. Она была принята Правительственной Комиссией.

 Евгений Иванович долго болел… За жизнь он набрал запредельное количество рентген. Спас его проверенный радиопротектор – чистейший этиловый спирт. Конечно, водный раствор этанола радиопротектор средней силы, зато его можно ввести в организм в большом количестве. И пусть не радуются любители выпить – сверхчистая водка не пьянит в отличие от пойла, которое продают в винных магазинах, но принявший литр может перенести дозу в 500 рентген.

 Евгений Иванович вообще считал, что небольшие дозы проникающих излучений благотворно действуют на человеческий организм. Лет тридцать назад радиобиологи утверждали, что длительное воздействие небольших доз радиации приводит к таким же гибельным последствиям, что и больших в течение короткого. Сейчас этот закон малых доз признан ложным: все-таки за миллиард лет существования под радиоактивным фоном у живых организмов выработался механизм противодействия проникающему излучению. Судьба людей, получивших большие дозовые нагрузки в первые месяцы после аварии, разительно отличается от судьбы населения окружающих районов, которое, по существу, не пострадало. Евгений Иванович руководил строительством г. Славутича для выселенцев, но не любил говорить об этом, так как считал, что этот город строили зря и не на том месте. Все же один раз он с гордостью заметил, что «город получился славный»…

 В 90-х годах возникло острое противостояние между тогдашним руководством Минатома и Е.И. Игнатенко. Минатом был создан для производства ядерного оружия. Там умеют добывать уран, делить изотопы урана и извлекать плутоний и уран из облученных твэлов. АЭС нужны Минатому только для утилизации урана и плутония. В 90-е годы руководство Минатома начало продавать все, что можно продать: обогащенный уран, плутоний, твэлы, центрифуги и услуги по переработке облученного топлива и захоронению отходов. Россия превращалась в сырьевой придаток и международную помойку. При развале Союза основные месторождения урана отошли к среднеазиатским республикам. Минатом начал расходовать стратегический запас урана – его могло хватить АЭС лет на десять, не более.

 Для концерна «Росэнергоатом» наступили трудные времена. Его хотели растащить по региональным электропроизводящим компаниям, но истинной бедой стали неплатежи за отпущенную электроэнергию.

 Е.И. Игнатенко был убежденным противником переработки отработанных твэлов. Под защитной оболочкой осколки деления и трансурановые элементы находятся в компактном виде. Вскрытие топлива сопровождается выбросом газов, выходом радиоактивных осколков и трансуранов и появлением больших объемов химических отходов. Всю эту грязь надо законсервировать и захоронить. Игнатенко предложил заменить переработку твэлов дожиганием их на станциях горячего водоснабжения. Только тупое сопротивление радиофобов, не желающих пользоваться «облученной» водой, мешает осуществлению этого проекта. А ведь после дожигания твэлы можно захоронить без переработки. Игнатенко считал, что для этой цели нужно строить полуподземные хранилища на Кольском полуострове.

 К концу тысячелетия концерн «Росэнергоатом» начинает выходить из кризиса – заканчивается строительство двух энергоблоков, восстанавливается разгромленная Армянская АЭС, ведется строительство третьего блока Калининской АЭС. Нужно было думать, как развивать энергетику дальше в условиях надвигающегося дефицита урана.

 Как ученый-энергетик Е.И. Игнатенко знал истинную цену всем пересудам об альтернативной энергетике. На создание и поддержание в рабочем состоянии этих альтернативных источников требуется почти столько же энергии, сколько они производят. Использование термоядерной реакции сложно и опасно, так что оно вряд ли выйдет за рамки исследовательских работ. Евгений Иванович категорически возражал против финансирования строительства демонстрационного токамака в России.

 В 2000 году после выступления президента России на сессии ООН, Е.И. Игнатенко начинает обсуждать пути перехода к тяжеловодной ядерной энергетике. Только она, по мнению Евгения Ивановича, могла устойчиво обеспечить человечество энергией на многие годы. Сейчас с аналогичным предложением выступают канадские реакторостроители. Представлены к продаже технические проекты безопасных реакторов ACR-700 и ACR-1100 с легководным первым контуром и тяжеловодным замедлителем нейтронов. Эти реакторы можно снабдить бланкетом из чистого урана-238, расположенным за тяжеловодным замедлителем. При захвате медленных нейтронов уран-238 превратится в плутоний, который тут же сожгут в активной зоне. Чистый уран-238 – это отход газоцентрифужного производства, его в 120 раз больше, чем урана-235. 

 Начинать надо было с достройки третьего блока Калининской АЭС и приобретения у фирмы «Зульцер» установки для производства 200 тонн в год тяжелой воды за счет утилизации тепла отработанного пара АЭС.

 Этим планам не суждено было осуществиться, 13 мая 2001 года джип, на котором ехал Е.И. Игнатенко на Калининскую АЭС, при скорости 170 км/час не вписался в поворот шоссе. При ударе о лобовое стекло Евгений Иванович получил черепно-мозговую травму и, не приходя в сознание, скончался…

 Преступной группе, которой после гибели Игнатенко удалось реализовать векселей за его поддельной подписью на сумму 15 млрд. рублей, удалось доказать свою непричастность к его гибели, но многие вопросы остались без ответа…

 Ведущий сотрудник РАН А.И.Егоров