|
||
|
||
6 июля 2010 исполнилось 100 лет со дня рождения выдающегося физика XX века, третьего директора Физико-технического института, вице-президента Академии Наук Бориса Павловича Константинова. Это был необычайно талантливый и замечательный человек, обладающий всеми необходимыми данными крупного ученого и руководителя. Он прожил недолгую жизнь – всего 59 лет, но за короткое время он успел сделать столько, что можно смело утверждать - мало, кому удалось сделать так много для развития науки в институте, в стране, для укрепления обороны, для повышения интеллектуального потенциала страны. Свою трудовую и научную деятельность он начал очень рано, работал очень
много и эффективно, сочетал развитие чистой науки с умением приложить
ее результаты в технике – это все также позволило ему сделать так много
за короткое время. Его
особенностью являлась универсальность, возможность за короткий срок
осваивать новые направления, входя в них глубоко, с получением нужных
результатов. Он умел впитывать знания
своих коллег и сотрудников, заставить их дать максимум возможного
по самому важному направлению и тем самым обеспечивать высокую производительность
работы коллектива. Он постоянно организовывал
в своем директорском кабинете дискуссии ученых, наиболее осведомленных
в проблемах, которые он ставил на обсуждение. Мне посчастливилось участвовать
во многих таких дискуссиях. Мое первое знакомство с работами Бориса Павловича Константинова началось
еще в аспирантские годы (1945-1948), когда я выполнял свою диссертационную
работу. В предисловии к книге И.Г. Михайлова «Распространение ультразвуковых
волн в жидкостях», вышедшей в свет в Позднее, я о нем услышал в 50-х годах как о весьма авторитетном директоре Физико-технического института. Встретиться с ним впервые мне пришлось в мае 1959 года, когда я получил неожиданное предложение перейти на работу из ВНИИ телевидения, где я работал в 50-е годы, в ФТИ во вновь организуемую лабораторию невещательных систем телевидения. Там уже работал проф. В.Л.Крейцер, и последний предложил мне встретиться для разговора о переходе с Борисом Павловичем. Конечно, для меня это было очень приятное предложение, и я не замедлил им воспользоваться. По-видимому, Борис Павлович был хорошо информирован о моей прежней работе (в том числе не только о работе в телевидении, но и о работе в области ультраакустики), и вопрос о переходе был решен быстро. Но оказалось, что реализовать этот переход было не просто. Против перехода возражал директор ВНИИТа И.А. Росселевич. Пока меня с мая 1959 года приняли в ФТИ работать по совместительству, и я смог большую часть времени проводить в Физтехе. Райком разрешения на полный переход не давал, но зато дал такое разрешение обком КПСС (членом которого был Б.П. Константинов). В результате, в конце апреля 1960 года я уволился из ВНИИТа и стал работать только в ФТИ. С этого времени встречи с Б.П. стали более частыми. До 1959
года Борис Павлович Константинов
уже успел много сделать в акустике, и особенно в физике и химии изотопов,
что дало ему возможность решить чрезвычайно важную для страны проблему
получения изотопа литий-6, позволившую нашей стране обогнать США в производстве
термоядерных бомб. За эти заслуги он был награжден званием Героя Социалистического
труда, утвержден в 1957 году директором Физико-технического института, избран в 1960
году академиком. Наряду с такими крупными работами, как строительство
ядерного филиала в Гатчине, очередным его увлечением стал управляемый
термоядерный синтез. Он потребовал создания в институте новых лабораторий,
включая вспомогательные, такие, которые позволили бы проводить диагностику
плазмы и создавать необходимую для этого аппаратуру. В связи с этим,
наряду с сектором А.Н. Зайделя, была создана
лаборатория невещательных систем телевидения, заведующим которой стал
профессор В.Л.Крейцер, крупный специалист в области телевидения. К этому
направлению был неравнодушен и сам Борис Павлович. Его старший брат
А.П.Константинов в 1930 году предложил
конструкцию передающей трубки с накоплением, и дальше продолжал работать
по телевизионной тематике. Позднее, в 1935-1936 годах, он разрабатывал
ТВ систему со скоростной модуляцией яркости, а в Фактически, из задач диагностики плазмы и других решаемых в институте проблем (например, тема «Зерно» в лаб. Б.Т. Коломийца) выросло в институте новое, оптоэлектронное направление, которое сочетало в себе создание и обработку изображения исследуемого объекта, электронное усиление и создание высокочувствительных устройств. При этом параллельно телевизионным устройствам разрабатывались нестандартные записывающие среды. Я помню, как Борис Павлович собрал в своем директорском кабинете специалистов, чтобы наметить пути создания материалов для фотографии не на основе серебра и определить возможности записи на полупроводниковых материалах. Это совещание оказалось очень продуктивным и инициировало много интересных исследований, в том числе и в нашей лаборатории. Мне довелось участвовать и в ряде других совещаний (в том числе по работам в космосе, по некоторым проблемам, связанным с разработкой лунохода и др.). Борис Павлович очень интересовался проблемами астрофизики, в частности, наличием антивещества во вселенной, и ему удалось организовать астрофизические исследования высокого уровня, которые прославили институт. Беседовать с Борисом Павловичем в его директорском кабинете, стол в котором был завален множеством журналов и книг, было всегда очень интересно. Я помню, как в первой половине 60-х годов он с интересом обсуждал проблему оптического Фурье-преобразования в качестве важного элемента эффективной оптической обработки информации. Сразу после появления первых работ в области голографии, Б.П. увлекся этим направлением, справедливо полагая, что голография открывает новые возможности в анализе физических процессов и широкие перспективы в создании новых сред для записи. Предложив работать в этом направлении нашей лаборатории и сектору Зайделя, он вместе с тем создал собственную группу, в которую включил своих сыновей Александра и Владимира. На первом этапе работ по голографии группа Бориса Павловича и наша лаборатория в основном интересовались проблемами создания голографического телевидения и передачей голограмм по каналам связи. Большое значение имели и работы по нестандартным записывающим средам, которые при использовании в голографии и возможности фазовой записи, давали значительное преимущество перед обычными фотографическими средами. С участием Бориса Павловича было проведено много работ такого профиля, и они продолжились в серии голографических экспериментов в космосе (начиная со станции «Салют-6»), поставленных в последующие годы. Работать под руководством Бориса Павловича было легко и интересно, хотя и напряженно. Он постоянно выдвигал новые интересные идеи, которые необходимо было реализовать на практике. Под его руководством был проделан большой объем работ. Он старался, чтобы Физтех был ведущим по тем работам, которые в нем велись. Взяв на себя обязанность научного руководителя работ по голографии, и назначив меня своим заместителем, он обратился в АН с предложением создать общесоюзный Совет по проблеме голографии, который и был создан его усилиями. Он неоднократно проводил совещания по голографии, был инициатором регулярного проведения научных школ по голографии и когерентной оптике. На первой такой школе он лично выступил с лекцией, отметив интересное исследование представителя Гатчинского ядерного филиала ФТИ (в дальнейшем ЛИЯФ им. Б.П. Константинова) Б.Г. Турухано: «В исследованиях Б.Г.Турухано, который занимался вопросами определения пространственного распределения треков частиц в пузырьковой камере, проводится апостериорная обработка голографических изображений. Такое использование голографии открывает большие возможности для исследователей». Борис Павлович эффективно использовал те возможности, которые предоставляла существующая тогда система. Что меня очень удивило при переходе из телевизионного института – существовавший при нем весьма малочисленный, по сравнению с ВНИИТом, бюрократический аппарат. Вместо больших отделов в ФТИ был один бухгалтер, один плановик и весьма небольшой, но эффективно работающий отдел снабжения. Регулярные отчеты лабораторий о проделанной работе были коротки, но зато большое внимание уделялось ее результативности. Борис Павлович эффективно использовал работу парткома института, который при нем занимался не личными делами сотрудников, а результативностью научной деятельности. Вскоре, после перехода в Физтех, меня по предложению Бориса Павловича сделали председателем комиссии по подведению итогов соревнования лабораторий. В ней участвовали многие ведущие сотрудники. Главной задачей комиссии было поставлено определение лучших научных результатов, полученных разными лабораториями. Хочется еще отметить, что удовольствие работать под его руководством определялось, кроме других причин, большим вниманием, которое он уделял своим сотрудникам, и которым делал много добра. Так, неожиданно для себя (из-за совершенно секретных работ, проводимых в Челябинске-40), я был включен в делегацию для поездки во Францию в 1967 году и был назначен руководителем другой делегации, для научной поездки в Англию в 1968 году. В 1968 году дирекция ФТИ предоставила мне с семьей возможность переехать из коммунальной квартиры в отдельную. Я не говорю уже о многих других его добрых делах, и поэтому все, кто с ним работал, вспоминают о нем с любовью. Борис Павлович прожил большую часть своих 59 лет в очень интересное, с точки зрения развития науки, время. Но это время было для него и трудным временем. Его отец, простой крестьянин, в последние годы своей жизни стал подрядчиком строительных работ, и к 1917 году являлся владельцем большого каменного дома в Петрограде и достаточно большого капитала. В первые годы советской власти это создавало определенные трудности для членов его семьи и для Бориса Павловича, окончившего к тому же среднюю школу в Ленинграде в 16 лет, тогда как в институт принимали только с 17 лет. Будучи вольнослушателем в Политехническом институте, он с 1927 года стал работать в Физико-техническом институте, куда его привел старший брат Александр Павлович. Осенью 1929 года он перенес длительную тяжелую болезнь сердца, которая повторилась в еще более тяжелой форме в 1933 - 1934 году. Осенью 1936 года органами НКВД был арестован, а в мае 1937 года приговорен к высшей мере наказания А.П.Константинов, посмертно реабилитированный в 1956 году. Это создало дополнительные трудности в жизни и деятельности Бориса Павловича. Тяжелыми были для него и военные годы, в которые он активно работал на оборону, одновременно защитив (не имея диплома о высшем образовании) кандидатскую (в 1942 году) и докторскую (в 1943 году) диссертации. В 1946 году Борис Павлович создал и возглавил большой научный коллектив, работавший в направлении химии и физики разделения изотопов. За крупные успехи в создании технологии и производства изотопа литий-6, необходимого для оборонной термоядерной программы, в 1953 году он и его коллектив получили высокие правительственные награды, однако, эти годы прошли в тяжелом и напряженном труде, когда от результатов этого труда зависела дальнейшая жизнь. И все же, трудности не сломили его. Талант и характер Бориса Павловича позволили пройти это трудное время, сохранив ясный ум, необычайную трудоспособность и присущую ему доброту, принесшие ему большие успехи в дальнейшей его деятельности. Эту заметку я хочу закончить словами сотрудницы Б.П. Константинова О.В.
Ошурковой. В своих воспоминаниях
(Борис Павлович Константинов. Из истории ФТИ им. А.Ф.
Иоффе, Санкт-Петербург, С.Б. Гуревич |
