... А НАША ПАМЯТЬ ОСТАЕТСЯ
В 2016 году 5 декабря исполнится 29 лет со дня смерти доктора физико-математических наук Макарова Михаила Михайловича, скончавшегося в результате тяжелой продолжительной болезни за два дня до своего пятидесятитрехлетия. Ленинградский институт ядерной физики понес тяжелую утрату в лице талантливого ученого, руководителя, чуткого человека. Говорят, время расставляет на все свои акценты, хорошее со временем тускнеет, ну а плохое забывается. 29 лет - немалый срок, но сегодня мы, его друзья и ученики чувствуем нашу потерю так же остро, как и при его кончине, отчетливее осознаем, чего нам недостает, по нему пытаемся мерить наши поступки и шаги в науке и жизни.
Жизнь людей, посвятивших себя науке и, в первую очередь, науке фундаментальной, пытающейся понять основы физического мира, никогда не кончается с неизбежным, хотя и для каждого непредсказуемым по времени, уходом в небытие. После него остаются научные труды, публикации выполненных в течении жизни исследований, которые неизбежно вливаются в мощный поток знаний всего человечества. Иногда - весьма редко - эти исследования открывают целый этап в понимании мира, чаще - это накопление кирпичиков, из которых в будущем каким-либо счастливым гением будет удачно построено здание новой науки, подвинувшей нас на более высший уровень познания мира. И если почти каждый ученый оставляет после себя след в исследовании законов природы, важность которого может быть понята иногда только спустя годы, среди них находятся еще и счастливые люди, обладающие талантом притягивать к себе и полностью отдавать свое душевное тепло, богатство своей души, интеллект окружающим и в первую очередь молодым, только что пришедшим в науку людям. Таким был Михаил Михайлович Макаров, пришедший в институт в пятидесятых годах молодым специалистом и закончивший свой путь признанным авторитетом в физике атомного ядра и элементарных частиц, заведующим лабораторией ядерных реакций, заместителем заведующего одного из крупнейших отделов ЛИЯФ.
Талантливый физик, он все свое время отдавал окружавшим его людям, щедро одаривая советами всех, кто к нему шел. А шли к нему непрестанным потоком коллеги и ученики, и для всех он находил время, а главное - полное понимание обсуждаемых проблем. Он имел прекрасное качество быть одинаково равным со всеми - от бывшего сокурсника, с которым обсуждал проблемы физики деления ядра, до новичка дипломника, перед которым ставил новую проблему исследования. И это при высочайшей культуре общения, внутреннем интеллекте, глубочайшем уважении к собеседнику. В последние годы ему хронически не хватало времени для свой работы, но отказать кому-либо в общении он не мог и переносил часто работу домой. Я всегда удивлялся, как у него хватает времени на всех, при этом оставаясь всегда на высоте положения в вопросах, которыми он, казалось бы, в данный момент не занимается. Но видимо талант в том и состоит, чтобы все успеть и щедро одаривать других.
Он не был ученым-затворником, который посвятил себя науке и только, про него нельзя было сказать, что он физик, но не лирик. Он любил стихи Гумилева и Ахматовой, знал Бродского, знал больше, чем многие из нас, имел трезвый взгляд на международные события. Так в 1968 году, сразу после событий в Чехословакии, он отказался ехать в Вену на международную конференцию, чувствуя и свою ответственность за случившееся.
Время уходит, заплывают детали в памяти, но ЛИЯФ хранит образ замечательного ученого, который прошел рядом по жизни, оставив в нашей душе неизгладимый благородный след.
В. САРАНЦЕВ.
