“И дым отечества нам сладок и приятен” - А.С. Грибоедов.

Александр Сергеевич Грибоедов нам известен, прежде всего, как автор бессмертной комедии “Горе от ума”. Несколько произведений, написанных Грибоедовым до и после создания этой комедии, оказались незначительными, не оставившими заметного следа в русской литературе.

Александр Грибоедов родился в Москве, предположительно, 4 января 1795 года (по некоторым данным – в 1794-ом году или ещё раньше). Он происходил из богатой дворянской семьи, принадлежавшей к тому высшему московскому обществу, которое он впоследствии описал в своей комедии. Родоначальником Грибоедовых был Ян Гржибовски, который приехал из Польши в Россию в самом начале 17 века и перешёл в русское подданство. Главой семьи Александра Грибоедова была мать, Настасья Фёдоровна, урождённая тоже Грибоедова, из другой ветви этого старинного дворянского рода. Отец Сергей Иванович, отставной майор, бóльшую часть года проводил в рязанской деревне, и в Москву приезжал редко. Брат матери, Алексей Фёдорович, имел вотчину в селе Хмелита Вяземского уезда Смоленской губернии. Усадьба Хмелита считалась одним из красивейших поместий страны. Каждое лето из Москвы в родовое имение, которое в округе называли “грибоедовщиной”, приезжал гостить к своему дяде юный Саша Грибоедов. Шикарный господский дом-дворец с богатой библиотекой и замечательным крепостным театром становился центром летних сезонов московской аристократии. Здесь проходили шумные балы, званые обеды и вечера. Считается, что прототипы героев своей комедии автор подсмотрел именно в усадьбе Хмелита, куда на балы и праздники съезжались представители известных дворянских фамилий. В настоящее время в грибоедовском доме в Хмелите расположен музей А.С. Грибоедова.

Воспитание и образование А.С. Грибоедов получил прекрасное, вначале дома с различными учителями и гувернёрами, а потом в Благородном пансионе и в Московском университете. Он успешно окончил три факультета: словесный, юридический и физико-математический. Хорошо говорил на английском и французском языках. Успешно изучал немецкий, итальянский, греческий и латынь. Грибоедов преуспел также в игре на фортепиано, играл на скрипке и арфе, изучал теорию музыки, увлекался музыкальными импровизациями. Александр Сергеевич известен нам также как автор “Вальса Грибоедова”. Учась в Москве в университете, по вечерам Грибоедов любил ходить в театр. А.С. Грибоедов был одним из образованнейших людей своего времени. Николай Николаевич Муравьёв-Карский (1794–1866 гг.) говорил о нём так: “Человек сей - очень умён и имеет большие познания”.

В 1812 году Грибоедов определился волонтёром на военную службу. В 1816 году вышел в отставку, а в 1817 году, благодаря хлопотам своей матери, имевшей связи с чиновниками министерств внутренних и иностранных дел, был принят в коллегию иностранных дел, где он занял должность переводчика. В 1819 году Грибоедов был назначен секретарём при посольстве в Персии в Тавризе. Прибыв в Персию, Грибоедов стал активно изучать персидский язык и быстро добился того, что мог вести сложные переговоры по-персидски. Потом он стал изучать турецкий, арабский и древнегреческий. Попав, как дипломат в Персию, Грибоедов отдался хлопотам по освобождению русских пленных. Здесь же он начал работать над комедией “Горе от ума”. По делам службы Грибоедов несколько раз ездил из Тавриза в Тифлис. Генерал А.П. Ермолов, в то время главнокомандующий на Кавказе, обратил внимание на выдающиеся способности Грибоедова, и по его просьбе Грибоедов был назначен к нему секретарём по иностранной части.

В Тифлисе Грибоедов пересёкся с корнетом лейб-гвардии уланского полка Александром Якубовичем. Якубович был выписан из гвардии и переведён из Петербурга в Кавказский корпус за участие в 1817 году в дуэли кавалергарда В.В. Шереметева с камер-юнкером А.П. Завадским из-за известной танцовщицы Евдокии Истоминой. Секундантами Шереметева и Завадского были Якубович и Грибоедов. На дуэли Шереметев был убит. Как было заранее договорено, после этого должны были стреляться и секунданты. Но они сразу попали под надзор, и поэтому вторая дуэль не состоялась. Встретившись с Грибоедовым на Кавказе, Якубович решил вызвать его на дуэль. Грибоедов был против этой дуэли, так как считал её бессмысленной – лично между ним и Якубовичем не было никакой ссоры. Тем не менее, Якубович настоял на дуэли, которая и состоялась 23 октября 1818 года. Первым стрелял Якубович. Пуля попала Грибоедову в кисть левой руки, лишив его кончика мизинца. В дальнейшем, когда Грибоедов играл на фортепиано, он надевал на этот палец специальный кожаный чехольчик. Грибоедов стрелял вторым и промахнулся. (Некоторые говорили, что, не желая убивать Якубовича, Грибоедов выстрелил не целясь.) В Тифлисе Грибоедов часто встречался с Н.Н. Муравьёвым. Нельзя сказать, что они были друзьями, но они доброжелательно и уважительно относились друг к другу. Грибоедов помогал Муравьёву изучать персидский язык, а Муравьёв учил Грибоедова говорить по-турецки. В Тифлисе Грибоедов оставался до 1823 года. В 1823 году он получил отпуск и около года провёл в Москве и Петербурге.

Хотя комедия “Горе от ума”, которая к этому времени в первой редакции уже была закончена, не была напечатана, она быстро распространилась в рукописном виде и имела большой успех. Грибоедову не суждено было увидеть прославившее его произведение ни на сцене, ни в печати. Цензура комедию “Горе от ума” к печати не допустила, а планировавшееся в Петербурге представление было запрещено (Грибоедов видел постановку своей комедии только в любительском исполнении офицерами в Эривани в 1827 году). Грибоедов хотел посвятить себя литературной деятельности. Однако по настоянию своей матери он вновь возвращается на Кавказ. В 1826 году, после восстания декабристов, Грибоедов был арестован и доставлен в Петербург. Он был обвинён в участии в заговоре декабристов. Но прямых доказательств его участия в подготовке восстания декабристов не было найдено, и через 5 месяцев он был освобождён. Грибоедов возвращается на Кавказ.

Теперь его начальник – генерал Паскевич, сменивший на посту главнокомандующего войсками Кавказа генерала Ермолова. Кстати, Иван Фёдорович Паскевич (1782 – 1856 гг.) был родственником Грибоедова – он был женат на его двоюродной сестре – Елизавете Алексеевне Грибоедовой, дочери от первого брака дяди Грибоедова, Алексея Фёдоровича, и княжны А.С. Одоевской. Паскевич берёт Грибоедова в персидский поход в качестве своего помощника по дипломатической части. В 1826 – 1827 годах в войне против Персии Грибоедов был возле главнокомандующего во всех сражениях, исполняя многие его поручения. Война против Персии окончилась для России успешно. Русские войска под руководством Паскевича разгромили армию Аббас-Мирзы – сына персидского шаха Фетх-Али (1772 – 1834 гг.), освободили от персов Эривань и восточную часть Армении. Дипломатические переговоры о заключении мирного договора между Россией и Персией вёл Грибоедов. Грибоедову удалось составить весьма выгодный для России мирный (Туркманчайский) договор. Согласно этому договору шах Фетх-Али уступал России территорию Восточной Армении, отказывался от притязаний на Грузию и Северный Азербайджан и выплачивал России большую контрибуцию. Этот договор был подписан 10 февраля 1828 года в деревушке Туркманчай. Восточная Армения перешла в состав России, и тем самым она была спасена от уничтожения. В современном Ереване, на холме, с которого генерал Паскевич руководил войсками, и который теперь носит его имя, в 2003 году был воздвигнут ему памятник, в ознаменование 175-летнего юбилея со дня подписания Туркманчайского договора. Паскевич, ценя заслуги Грибоедова в заключении Туркманчайского договора, послал его в Петербург, чтобы Грибоедов лично доложил императору Николаю I о заключённом мире. В письме к Николаю I Паскевич прямо написал, что без Грибоедова заключение мира оказалось бы невозможным. Грибоедов прибыл в Петербург с договором 14 марта 1828 года. Государь принял поэта-дипломата очень милостиво. Он оценил заслуги победителей по достоинству. Генерал Паскевич получил титул графа Эриванского и миллион рублей золотом, а Грибоедов – 4 тысячи червонцев, орден Святой Анны 2-ой степени с бриллиантами и чин статского советника.

Вскоре последовал царский указ о назначении Грибоедова полномочным русским послом в Персии. Это была высокая честь для Грибоедова. Но она не радовала его. Тяжёлые, смутные предчувствия не давали ему покоя. Прощаясь с друзьями, он говорил им, что вряд ли увидит их вновь, так как боится, что живым он из Персии не вернётся. Когда Грибоедов вёл переговоры с персиянами о заключении мирного договора, своей твёрдой, неуступчивой позицией в отстаивании интересов России он нажил среди них много врагов, в том числе в лице Аллаяр-Хана, зятя шаха Фетх-Али и его первого министра. Прощаясь с одним из своих близких друзей, С.Н. Бегичевым, Грибоедов сказал: “Я знаю персиян. Аллаяр-Хан мой личный враг. Он меня уходит!” Грибоедов опасался и не хотел ехать в Персию. Но он считал, что должен исполнить свой долг на благо России. В начале июня 1828 года Грибоедов отправился из Петербурга в Персию. По пути в Персию Грибоедов остановился в Тифлисе, где он провёл несколько месяцев.

Бывая в Тифлисе, Грибоедов регулярно посещал гостеприимный дом Прасковьи Николаевны Ахвердовой – вдовы генерала Фёдора Исаевича Ахвердова, бывшего начальника кавказской артиллерии. Прасковья Николаевна была высокообразованной женщиной, любила литературу, хорошо говорила по-французски, увлекалась рисованием с живописью. Она неплохо копировала картины в Эрмитаже; многие её знакомые заказывали ей свои портреты. Прасковья Николаевна любила устраивать балы, музыкальные вечера, любила поиграть в карты. В её доме обычно было много гостей. Сюда часто приходили А.П. Ермолов, Н.Н. Муравьёв и многие другие командиры и чиновники штаба кавказского корпуса.

Большой дом Ахвердовых стоял на пологом склоне у подножия горы Мтацминда близ быстро бегущего вниз ручья Салалык. На его берегу раскинулся заложенный ещё при жизни Фёдора Исаевича просторный сад с тенистыми аллеями, площадками для игр и уютными беседками. Во флигеле дома жила княжна Саломе Ивановна Чавчавадзе (урождённая Орбелиани) с детьми – семья грузинского князя, генерала Александра Герсевановича Чавчавадзе, командовавшего Нижегородским полком. Генерал Александр Чавчавадзе также известен в Грузии как один из выдающихся грузинских поэтов.

Семьи Ахвердовых и Чавчавадзе были не только в дружеских, но и в родственных отношениях. Прасковья Николаевна была второй супругой Фёдора Исаевича. От первой супруги, княжны Юстинианы, рано скончавшейся, у Ф.И. Ахвердова было двое детей – Софья и Егор. У Прасковьи Николаевны с Фёдором Исаевичем была дочь Даша. У Александра Герсевановича с супругой Саломе было тоже трое детей – Нина, Катерина и Давид. Александр Герсеванович выступал в роли опекуна Софьи и Даши Ахвердовых. В доме жили также двоюродные сёстры Нины, Кати и Давида Чавчавадзе – Маико и Сопико Орбелиани. Все дети росли и воспитывались вместе, как в одной большой семье. Князь Александр Чавчавадзе дома бывал редко. Бóльшую часть времени он проводил в Карагаче, где был расквартирован его полк, или в своём имении в Цинандали. Главенствующую роль в ведении хозяйства и в воспитании детей играла Прасковья Николаевна. Она, в частности, обучала детей французскому и рисованию с живописью.

В доме Ахвердовых особенно часто бывали Александр Грибоедов и Николай Муравьёв. Там они часто играли на фортепиано. Александр Грибоедов давал также уроки музыки Нине Чавчавадзе. Оба заглядывались на молодых девушек – более взрослую, уже невесту, Софью Ахвердову, чья красота и воспитание привлекали в дом Ахвердовых множество гостей, и подрастающую Нину Чавчавадзе. Как писал Николай Муравьёв в своих “Записках”, “Нина была отменно хороших правил, добра сердцем, прекрасна собой, весёлого нрава, кроткая, послушная”. В Нину были влюблены несколько офицеров Кавказского корпуса. Так, влюблённый в неё Н.Д. Синявин писал в письме Б.Г. Чиляеву: “Видел ли я что-нибудь подобное? Нет, в мире не может существовать такого совершенства! Красота, сердце, чувства, неизъяснимая доброта! Как умна-то! Божусь, никто с ней не сравнится!”

В прежние годы, когда Грибоедов приходил в дом Ахвердовых, Нина была ещё подростком. В этот же раз, придя сюда (16 июля 1828 года), Грибоедов увидел, что Нина Чавчавадзе уже не ребёнок, а стройная красавица-княжна. Трепетные чувства нахлынули на него. Вот как он описал этот день в письме своему другу Фаддею Булгарину: “Это было 16-ого. В этот день я обедал у своей старой приятельницы (Прасковьи Николаевны), за столом сидел против Нины Чавчавадзевой, всё на неё глядел, задумался, сердце забилось, не знаю, беспокойство ли другого рода, по службе, теперь необычайно важной, или что другое придало мне решимость необычайную, выходя из-за стола я взял её за руки и сказал ей (по-французски): “Пойдёмте со мной. Мне надо вам что-то сказать”. Она меня послушалась, как и всегда; верно думала, что я усажу её за фортепиано; вышло не то; дом её матери возле, мы туда уклонились, взошли в комнату, щёки у меня разгорелись, дыхание занялось, я не помню, что я начал бормотать, и всё живее и живее, она заплакала, засмеялась, я поцеловал её, потом к матушке её, к бабушке, к её второй матери, Прасковье Николаевне Ахвердовой, …” (Прасковья Николаевна была крёстной матерью Нины) “… нас благословили, я повис у неё на губах на всю ночь и весь день, отправил курьера к её отцу в Эривань с письмом от нас обоих и от родных”.

Бракосочетание состоялось 22 августа. Ему было 33, ей – 16. Нина решила ехать в Персию вместе с мужем. 9 сентября Грибоедов с женой и с чинами посольства выехал в Персию в Тавриз, где находились резиденции европейских послов в Персии. Будучи назначен послом в Персию как человек, хорошо знающий эту страну и могущий укрепить там русское влияние, прибыв в Тавриз, Грибоедов активно принялся за ответственное и весьма трудное порученное ему дело по освобождению из персидской неволи русских пленных и выбиванию у персиян контрибуции. Главная трудность в получении контрибуции состояла в том, что персидская казна была совершенно опустошена войной. В декабре Грибоедов вместе с русским посольством едет в Тегеран, чтобы встретиться с шахом и закончить некоторые дела по нашим требованиям на основании мирных договорённостей, которых персияне не хотели бы исполнять. Понимая, что эта поездка сопряжена со значительной опасностью, он оставляет свою беременную жену в Тавризе. С полпути в Тавриз Грибоедов пишет жене: “Бесценный друг мой, жаль мне тебя, грустно без тебя, как нельзя больше. Теперь я истинно испытываю, что значит любить. Прежде расставался со многими, к которым был кровно привязан, но день, два, неделя, и тоска исчезала, теперь - чем далее от тебя, тем хуже. Потерпи ещё несколько, ангел мой, и будем молиться Богу, чтобы нам после того никогда более не разлучаться”.

Но увидеться со своей женой Грибоедову больше не привелось… Он был убит 30 января 1829 года толпой мусульман-персиян, напавших на русское посольство. Обстоятельства смерти Грибоедова в точности не известны, так как практически все русские, очевидцы событий: и охрана, и чиновники посольства, всего 37 человек, были убиты, за исключением двух курьеров и секретаря посольства Ивана Мальцева, которого в момент нападения персиян в здании посольства не было. Считается, что организатором убийства Грибоедова был Аллаяр-Хан. Одним из главных подстрекателей беспорядков было также влиятельное духовное лицо в Тегеране – городской духовник аятолла Мирза-Масих-Муджтехид. К убийству Грибоедова были, очевидно, причастны и английские чиновники, недовольные усилением позиций России в Персии. Они разжигали у персиян ненависть к русским и склоняли главных чиновников Персии к злодейской расправе. К тому, что случилось, по-видимому, отчасти был виноват и сам Грибоедов, так как в переговорах с персиянами он занимал слишком жёсткую позицию и вёл себя в Персии, не считаясь с местными традициями, обычаями и этикетом. Так или иначе, Грибоедов был убит при исполнении своего служебного долга посла России в Персии. Как отметил Н.Н. Муравьёв, “Грибоедов в Персии заменял нам единым своим лицом двадцатитысячную армию, и не найдётся, может быть, в России человека, столь способного к занятию его места”. Погиб поэт, государственный человек, незаурядный ум, один из создателей важного для России Туркманчайского договора, слуга царя и сын своего отечества, чья государственная деятельность была проникнута идеей величия и чести русского государства.

Когда Нина Грибоедова узнала о гибели мужа, у неё начались преждевременные роды. Недоношенный ребёнок скончался через несколько часов после родов. Выехать обратно в Грузию Нине помог её двоюродный брат Роман Чавчавадзе. Останки Грибоедова были перевезены в Тифлис. Тело Грибоедова было настолько изувечено нападавшей толпой персиян, что Грибоедова смогли опознать только по отсутствию на левой руке кончика мизинца, которого он лишился на дуэли. Грибоедов был торжественно похоронен в Тифлисе на склоне горы Мтацминда у церкви Святого Давида. На постаменте памятника безутешная вдова Нина Грибоедова начертала следующую эпитафию: “Ум и дела твои бессмертны в памяти русских, но для чего пережила тебя любовь моя?”.

Чтобы загладить свою вину перед Россией за убиение русского посла, персидский шах Фетх-Али послал в Петербург с извинительными письмами от себя и своего сына Аббас-Мирзы своего внука Хозрай-Мирзу, который в числе “искупительных подарков” вручил русскому императору один из крупнейших в мире алмазов - алмаз “Шах”, который славится чистотой и необычной формой. Он имеет в поперечнике 1 см, а длина его составляет 3 см. Вес алмаза – 88,7 карата. На его гранях написаны имена его прежних владельцев – правителей Монголии и Персии. Первая из надписей датируется 1591 годом от Рождества Христова. Кроме того, царю были переданы жемчужные ожерелья, табакерка с усыпанным бриллиантами портретом шаха, два кашемировых ковра, два десятка старинных манускриптов, сабли в дорогой оправе и другие подарки. (В настоящее время алмаз “Шах” экспонируется на выставке Алмазного фонда Московского Кремля).

Нина Александровна Грибоедова оставалась верной памяти своего мужа. Всю жизнь она носила траур по мужу. На людях она появлялась только в чёрных платьях, за что её прозвали “чёрной розой Тифлиса”. Ей неоднократно предлагали вступить в новый брак, но она всем отказывала. Она скончалась в возрасте 45 лет от холеры. 4 июля 1857 г. газета “Кавказ” с прискорбием сообщала: “Наше тифлисское общество понесло значительную потерю. В прошлую пятницу, июня 28, после краткой болезни скончалась Нина Александровна Грибоедова, урождённая Чавчавадзе. Отпевание тела её происходило в прошлое воскресенье в Кашветской Георгиевской церкви, при стечении всех уважавших прекрасную личность покойной, бывшей всегда украшением лучших тифлисских салонов и столь рано похищенной смертью из их круга. Тело её отнесено на руках в монастырь Святого Давида и положено в одном склепе с её супругом”. Н.Н. Муравьёв, узнав о смерти Нины Грибоедовой, послал её сестре, Екатерине Дадиани (урождённой Чавчавадзе) письмо с глубокими соболезнованиями, в конце которого написал: “Я не знал в жизни женщины более кроткой и доброжелательной, чем Нина Грибоедова”. Один из современников Нины Грибоедовой-Чавчавадзе писал про неё: “Больше всего на свете дорожила она именем Грибоедова, и своей прекрасной святой личностью она ещё ярче осветила это славное русское имя”.

Г.Д. Алхазов.